поездке на праздник весны в Шеки, где горы круглый год не снимают снежную шапку, река
Гурджана с таянием льда поёт песни, а дядя Салех расписывает уваренным свекольным соком
поверхность медовой халвы. В старших классах, когда мы переехали из Апшерона в город, меня
мучил один и тот же сон: вместе с героями своего детства - с теми, кто навсегда внутри, -
спускаюсь к морю, как вдруг некая сила прижимает меня к чёрной стене, не даёт двинуться.
Никто этого не замечает, не слышит моих криков. Друзья уходят. Не выдержал, рассказал о
страхах отцу. Он меня обнял: «Не надо бояться прошлого, Финик. О нём надо помнить, но
глубоко не ныряй. А если погрузился вглубь, успей вовремя вынырнуть. Иначе задохнёшься.
Перед сном думай о завтра. В нём новое утро, новая жизнь». С тех пор каждый раз, когда мысли
уносили далеко в прошлое, я возвращал себя в настоящее, вспомнив о мечте, к которой
стремился вопреки трудностям. Тот сон больше не снился.
Глава XIV
В темноте свет ещё ярче
Когда исчезало солнце, а по небу разливались чернила, я ощущал бессилие. Темнота неведома,
полна неизвестности. Море, переливающееся при солнечном свете надеждами, во мраке походило
на чёрную дыру - так и с курса легко сбиться. Поэтому ночами я боялся закрыть глаза: вдруг
просплю и мой корабль-мечта разобьётся о скалы. Обычно перед сном отец заходил в нашу с
братом комнату, рассказывал о виденных странах вечного лета и холодных краях, где стоит утру
начаться, как наступает вечер. «На Апшероне круглый год солнце, финики. Ещё и море под
боком. Не забывайте за это благодарить».