Велигулу, что я могу забыть добро? Я не вероломный человек. Кербалай-Гейдару я был братом. Я многим ему обязан, очень многим. Разве сам ты не знаешь, что это так? Как же может быть, чтобы я забыл всё это? Аллах меня накажет. Нет, нет, не приведи господь! Я не из тех, кто забывает дружбу. Я не могу стоять в стороне и ждать что будет. Нет, я так не могу. Сын мой, Велигулу, сам ты видишь, что кроме меня, у вас нет покровителя. Как же я могу стоять в стороне и спокойно смотреть, как твоя матушка выйдет замуж за Халыкверди-бека, и наследство, что оставил твой дорогой отец, да благословит Аллах его память, мой незабвенный брат, свет моих очей...
Последние слова Худаяр-бек произнёс так, как если бы ему очень тяжело было говорить об этом. Левой рукой он захватил полу чухи и поднял её к глазам, якобы желая вытереть слёзы. Однако мало-мальски наблюдательный человек мог бы сразу заметить, что глаза Худаяр-бека были совершенно сухи.
В это время произошло совершенно неожиданное. Жена Худаяр-бека набросилась на него и стала обеими руками рвать ему бороду... Схватив жену за косы, Худаяр-бек таскал её по комнате из угла в угол...
Жена Худаяр-бека была не из тех счастливых женщин, которые могут требовать у мужа развода. Этого может требовать женщина, которая рассчитывает на отца или надеется на мать, или имеет братьев, или наконец полагается на свои деньги, на богатство!
Жена Худаяр-бека была лишена всех этих преимуществ.
Звали её Шараф. Это была среднего роста, смуглая, худая женщина. В общем, её никак нельзя было назвать красавицей. Лет сорока, а то и немного поболее, она была старше Худаяр- бека. В то время, когда она выходила за Худаяр-бека, её отец ничем не уступал отцу жениха, но судьба оказалась к ней жестокой: умер отец, вслед за ним скончалась мать, затем умерли оба брата, и она осталась одна-одинёшенька, отданная на произвол Худаяр-бека. А тот в последние годы сделался старостой, то есть превратился в господина, тогда как жена его оставалась всё той же служанкой.
Вместе с этим Шараф не была такой уж забитой, чтобы не отвечать, когда надо, Худаяр-беку или покорно опускать голову, когда он её бил.
Там - траур в доме Зейнаб, тут - траур у жены и детей Худаяр- бека.
Худаяр-бек направился к дяде Мамед-Гасану, чтобы взять у него осла и отправиться в город.