Хиггинс (поражённый, смотрит на неё). Ах вы наглая, бессовестная девчонка! Но всё равно, это лучше, чем ныть, лучше, чем подавать туфли и находить очки, правда? (Встаёт) Чёрт побери, Элиза, я сказал, что сделаю из вас настоящую женщину, - и сделал. Такая вы мне нравитесь.
Элиза. Да, теперь вы будете хитрить и заискивать. Поняли, наконец, что я не боюсь вас и могу без вас обойтись.
Хиггинс. Конечно, понял, дурочка! Пять минут тому назад вы висели у меня на шее, как жёрнов. Теперь вы - крепостная башня, боевой корабль! Вы, я и Пикеринг - мы теперь не просто двое мужчин и одна глупая девочка, а три убеждённых холостяка.
Возвращается миссис Хиггинс, уже успевшая переодеться. Элиза тотчас же принимает спокойный, непринуждённый вид.
Миссис Хиггинс. Элиза, экипаж ждёт. Вы готовы?
Элиза. Да, вполне. А профессор не едет?
Миссис Хиггинс. Ну, конечно, нет. Он не умеет вести себя в церкви. Он постоянно отпускает во всеуслышание критические замечания по поводу произношения священника.
Элиза. Значит, мы больше не увидимся, профессор. Всего хорошего. (Направляется к двери.)
Миссис Хиггинс (подходя к Хиггинсу). До свиданья, милый.
Хиггинс. До свиданья, мама. (Хочет поцеловать её, но спохватывается и говорит вдогонку Элизе.) Да, кстати, Элиза, закажите по дороге копчёный окорок и головку стилтоновского сыра. И купите мне, пожалуйста, у «Ила и Бинмена» пару замшевых перчаток номер восемь и галстук к новому костюму - расцветка на ваше усмотрение. (Его небрежный, весёлый тон свидетельствует о том, что он неисправим.)
Элиза (презрительно). Купите сами. (Выплывает из комнаты.)
Миссис Хиггинс. Боюсь, вы слишком избаловали девушку, Генри. Но ты не волнуйся, милый: я сама куплю тебе галстук и перчатки.
Хиггинс (сияя). Нет, мама, можете быть спокойны: она купит всё, что я просил. До свиданья. (Целует мать.)
Миссис Хиггинс выходит. Хиггинс, вполне довольный собой, с лукавой усмешкой позванивает в кармане мелочью.