Никогда я не забуду это лицо, никогда не забуду, как оно склонилось ко мне, красивое и выразительное, как оно просияло лаской и нежностью, как оно расцвело в этой сверкающей тишине, - никогда не забуду, как ... её глаза приблизились к моим, как близко они разглядывали меня, вопрошающе и серьёзно, и как потом эти большие мерцающие глаза медленно закрылись, словно сдавшись...
Атуман всё клубился вокруг. Из его рваных клочьев торчали бледные могильные кресты. Я снял пальто, и мы укрылись им. Город потонул. Время умерло...
Мы снова были в городе, с автомобильными гудками и шорохом шин. Но он оставался заколдованным. Туман превратил автобусы в больших сказочных животных, автомобили — в крадущихся кошек с горящими глазами, а витрины магазинов - в пёстрые пещеры, полные соблазнов. Мы прошли по улице вдоль кладбища и пересекли площадь луна-парка. В мглистом воздухе карусели вознеслись кипящие музыкой и огнями башни каруселей, чёртово колесо разбрызгивало пурпур, золото и смех; а лабиринт мерцал голубыми огнями...
Мы пошли дальше через площадь и парк.
- Где-то здесь должна быть сирень, - сказала Пат.
- Да, запах слышен. Совсем отчетливо. Правда?
- Видно, уже распустилась, — ответила она. - Её запах разлился по всему городу.
Я открыл дверь. Помедлив немного, включил свет. Отвратительный жёлтый зев коридора кишкой протянулся перед нами.
- Закрой глаза, - тихо сказал я, - это зрелище для закалённых.
Я подхватил её на руки и медленно, обычным шагом, словно я был один, пошёл по коридору мимо чемоданов и газовых плиток к своей двери.
- Жутко, правда? - растерянно спросил я и уставился на плюшевый гарнитур, расставленный в комнате...
- Всё-таки жутко! - ответил я и подошёл к окну. - Зато вид отсюда красивый. Может, подвинем кресла к окну?
Пат ходила по комнате: