В городе он пообедал, погулял в саду, потом как-то само собой пришло ему на память приглашение Ивана Петровича, и он решил сходить к Туркиным, посмотреть, что это за люди.
- Здравствуйте пожалуйста, - сказал Иван Петрович, встречая его на крыльце. - Очень, очень рад видеть такого приятного гостя. Пойдёмте, я представлю вас своей благоверной. Я говорю ему, Верочка, - продолжал он, представляя доктора жене, - я ему говорю, что он не имеет никакого римского права сидеть у себя в больнице, он должен отдавать свой досуг обществу. Не правда ли, душенька?
- Садитесь здесь, - говорила Вера Иосифовна, сажая гостя возле себя. - Вы можете ухаживать за мной. Мой муж ревнив, это Отелло, но ведь мы постараемся вести себя так, что он ничего не заметит.
читала свой роман. Она начала так: «Мороз крепчал...» Окна были отворены настежь, слышно было, как на кухне стучали ножами, и доносился запах жареного лука... В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, - читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и всё-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, - не хотелось вставать.
- Ах ты, цыпка, баловница... - нежно пробормотал Иван Петрович и поцеловал её в лоб. - Вы очень кстати пожаловали, - обратился он опять к гостю, - моя благоверная написала большинский роман и сегодня будет читать его вслух.
- Недурственно... - тихо проговорил Иван Петрович.
А один из гостей, слушая и уносясь мыслями куда-то очень, очень далеко, сказал едва слышно:
- Да... действительно...
Прошёл час, другой. В городском саду по соседству играл оркестр и пел хор
– Жанчик, – сказала Вера Иосифовна мужу, – dites que l'on nous donne du thé3.
Старцеву представили Екатерину Ивановну, восемнадцатилетнюю девушку, очень похожую на мать, такую же худощавую и миловидную. Потом пили чай с вареньем, с мёдом, с конфетами и с очень вкусными печеньями, которые таяли во рту. С наступлением вечера мало-помалу сходились гости, и к каждому из них Иван Петрович обращал свои смеющиеся глаза и говорил:
- Здравствуйте, пожалуйста.
Потом все сидели в гостиной, с очень серьёзными лицами, и Вера Иосифовна
песенников. Когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь, то минут пять молчали и слушали «Лучинушку4», которую пел хор, и эта песня передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни.
- Вы печатаете свои произведения в журналах? - спросил у Веры Иосифовны Старцев.
- Нет, - отвечала она, - я нигде не печатаю. Напишу и спрячу у себя в шкапу5. Для чего печатать? - пояснила она. - Ведь мы имеем средства.
И все почему-то вздохнули.