- Эту дверь красили только на прошлой неделе, - угрожающе и вместе жалобно произнёс мистер Хиггинботем. - А ты знаешь, сколько нынче дерут профсоюзники5. Ходил бы поосторожней...
В душе Хиггинботема поднимался гнев, и голос он тоже возвысил. Весь день в лавке он был тише воды, ниже травы, дожидаясь вечера, когда среди домашних можно наконец стать самим собой.
- Говорят тебе, твой драгоценный братец пришёл пьяный.
Он чеканил слова холодно, резко, безжалостно, точно штамповальная машина. Жена вздохнула и промолчала. Была она крупная, тучная, всегда неряшливо одетая, всегда замученная бременем своей плоти, домашних забот и мужнина нрава.
- Говорят тебе, сидит это в нём, от папаши унаследовал, - продолжал Хиггинботем тоном обвинителя. - Помрёт в канаве, тем же манером. Сама знаешь...
Жена со вздохом кивнула и продолжала шить. Оба не сомневались, что Мартин вернулся пьяный. Не способные воспринять красоту, они не распознали в блестящих глазах и пылающих щеках примет первой юношеской любви.
- Прекрасный пример подаёт детям, - вдруг фыркнул Хиггинботем, нарушив молчание, его злила безответность жены. Иногда ему хотелось даже, чтобы она больше ему перечила. - Если ещё раз придёт выпивший, пускай выметается. Поняла? Не желаю терпеть его дебоширство6, нечего ему пьянством растлевать7 невинных деток. - Хиггинботему нравилось новое для него слово, недавно вычитанное в газете. - Да, растлевать, вот как это называется.
И опять жена только вздохнула, горестно покачала головой и всё продолжала шить. Хиггинботем вернулся к газете.
- А за последнюю неделю он заплатил? - метнул он поверх газетного листа.
Она кивнула...
На лице жены отразились тревога и недоумение...
***
Мартин Иден, у которого от стычки с зятем всё кипело внутри, ощупью пробрался по тёмному коридору и вошёл к себе в крохотную каморку для прислуги, где только и умещались кровать, умывальник да стул. Мистер Хиггинботем из скаредности прислугу не держал - жена и сама справится. К тому же комната
прислуги позволяла пускать не одного, а двух квартирантов. Мартин положил Суинберна и Браунинга на стул, снял пиджак и сел на кровать...
«Руфь!» Он и помыслить не мог, что обыкновенный звук может быть так прекрасен. Имя это ласкало слух, и Мартин упоённо по-
Какой художественный приём использован в выделенном предложении?
вторял его: «Руфь!» То был талисман, волшебное слово, заклинанье...
Это было ново. Никогда ещё не встречал он женщину, рядом с которой стал бы лучше...
Он взял со стула книги - Браунинга и Суинберна - и поцеловал их. «А всё-равно - она мне сказала прийти опять», - подумал он.
Ещё раз глянул на себя в зеркало и громко, торжественно произнёс:
- Мартин Иден, завтра первым делом пойдёшь в библиотеку и почитаешь, как полагается вести себя в обществе. Понятно?
Он погасил свет, и под тяжестью его тела заскрипели пружины...
Какие мысли овладевали Мартином?
Как вы думаете, чем, в представлении героя, Руфь отличалась от женщин его круга?
5 Профсоюзники - люди, работающие в области профессионального движения, в системе профессиональных союзов.
6 Дебоширство - разг, поведение, поступки дебошира, мелкого хулигана, нарушителя порядка.
7 Растлевать - перен. морально разлагать, развращать.