Утром дед попросил вывести его на балкон. Собака, хромая, поплелась за дедом и улеглась у его ног.
Наш дом стоял на пригорке. И теперь дед осматривал село так внимательно, словно видел его впервые. Он долго молчал, потом обернулся ко мне и тихо сказал:
— Правы они, сынок... нельзя ради собаки обижать село... Возьми ружьё, прихвати Собаку и. Только выйди за село, чтобы я ничего не слышал.
— А что мне нужно сделать за селом? — спросил я и почувствовал, как задрожал у меня подбородок и скривилась нижняя губа.
— То, что сделали все наши соседи, — ответил дед, не глядя на меня. — Ступай сынок...
Я вынес из комнаты ружьё, обвязал верёвкой шею Собаки и потянул. Собака не сдвинулась с места.
— Идём, Собака! — Я ещё раз потянул верёвку.
Собака умоляюще взглянула на деда.
— Иди, иди с ним, Собака! — сказал дед и закрыл лицо руками.
Мы пересекли село, свернули с шоссе и пошли по тропинке, спускавшейся к реке по сланцевому склону горы.
Собака, прихрамывая, покорно следовала за мной и за всё время ни разу не взглянула на меня.
Мы подошли к реке. Я снял верёвку с шеи Собаки и присел на большой валун. Холодный пот градом катился по моему лицу, сердце гулко стучало. Успокоившись немного, я снял с плеча ружьё. Тогда Собака подняла голову и уставилась на меня добрыми печальными глазами. Не выдержав её взгляда, я отвернулся, потом быстро вынул из ружья обе гильзы и швырнул их в реку.
Тяжёлый камень свалился с моих плеч. Я встал, глубоко вздохнул и потянулся. Собака несмело подошла ко мне, лизнула руку, потом вдруг сорвалась с места, бросилась к реке и несколько минут прыгала, кувыркалась, вертелась в воде, поднимая фонтаны брызг. Выйдя на берег, она отряхнулась и, утомлённая, легла на песок. Из раны на лапе у неё сочилась кровь, и глаза были полны слёз. Но я и сейчас готов поклясться, чем хотите — Собака смеялась!
— А теперь ступай, Собака! Иди спокойно, мирно, не лай и не огрызайся на людей и вообще старайся избегать их. Чего доброго, примут тебя за бешеную и убьют. На селе не показывайся! Слышала, что сказал дед: нельзя ради собаки перечить народу! Нельзя! Но я всё же обману деда! А ты иди и не возвращайся ради бога в село! Быть может, ты и вправду бешеная! Не бери греха на душу! Ну, ступай, хорошая моя!..
Не знаю, поняла ли меня Собака, но когда я пошёл обратно, она осталась сидеть на месте...
— Ну, что? — спросил дед.
Я молча снял с плеча ружьё и протянул его деду. Он открыл затвор, посмотрел на свет через каналы стволов.