Шли дни. И жили мы, как полагается жить людям и собакам во время войны...
22 августа 1943 года ночью село взбудоражили собачий лай, грызня1 и вой. Утром Аслан Тавберидзе нашёл у родника растерзанного пса.
В полдень в селе появился незнакомец, разыскивавший свою собаку. Его направили к Аслану. Пришёл туда и я.
— Кирилле Мамаладзе из Хеви, — представился он.
— Очень приятно. Чем могу служить? — вежливо спросил Аслан.
— Собака у меня пропала. Сказали, будто вы сегодня зарыли какую-то.
— Точно. Мы и зарыли — я и этот парень. А что, разве не следовало этого делать?
— Что вы, наоборот, спасибо за внимание. А место показать можете?
— Пожалуйста
Мамаладзе отрыл труп собаки, пригляделся.
— Моя! — заявил он уверенно.
— Желаете перенести останки? — улыбнулся Аслан.
— Не до шуток мне! — отмахнулся Мамаладзе. — Вчера она покусала моего ребёнка, а потом сбежала. На пастеровской станции2 велели принести голову собаки, чтобы сделать анализ мозга. Если, не дай бог, окажется, что она была бешеной, придётся делать ребёнку сорок уколов. Представляете себе? Сорок уколов! Дитя и так еле на ногах держится!
Мамаладзе вздохнул и достал из мешка топор.
Я быстро отвернулся и пошёл домой.
Выслушав мой рассказ, дед невольно поморщился.
— Нехорошее это дело! — сказал он и взглянул на беззаботно развалившуюся у его ног Собаку.
1 Грызня́ — разг. здесь: драка между животными.
2 Пасте́ровская станция, пункт — специализированное медицинское
санитарно-профилактическое
учреждение, осуществляющее борьбу с бешенством.