Я снял повязку, и дед осмотрел собаку.
— Мда-а, не вовремя её ошпарил душегуб! В жару раны заживают долго... Принеси-ка масло, смажем ей больные места. Ну, лапу-то она сама себе вылечит, а вот с глазом.
...На другое утро в нашем дворе уже раздавался собачий лай. Несмело и негромко, но собака лаяла...
Как только мы её не называли — Джек, Джульбарс, Беляк, Мурка, — собака не отзывалась ни на какую кличку. Тогда мы решили звать её просто Собака. Спустя месяц у неё зажила лапа, затянулась рана на морде, ошпаренные места покрылись новой густой шерстью. И стала она весёлой и красивой собакой, каких и вовсе не было на селе.
Особыми талантами, сказать по правде, она не отличалась, но вообще- то соображала неплохо: детей и женщин не трогала, среди всех деревенских кур хорошо отличала нашу единственную несушку1 и даже оказывала ей благосклонное покровительство. Что же касается мужчин — кроме меня и деда, она не признавала на селе ни одного мужчину. Я был уверен — ненависть к мужскому полу вспыхнула в Собаке в день, когда буфетчик так безжалостно ошпарил её.
Соседи часто жаловались деду:
— Что же это получается, Спиридон! Уже и в гости к тебе нельзя зайти! И где ты его откопал, паршивого пса! Птичку к дереву не подпустит, проклятый! Прогнал бы его к чертям или хоть посадил на цепь, что ли!
Дед только улыбался. Он так подружился с собакой, что прогнал бы из дому скорее меня, чем её. Собака чувствовала это. Изредка, когда я ходил в лес за дровами или ночью — на мельницу, она шла за мной, всё же остальное время лежала в ногах у деда и с благоговением ждала его приказов, глядя на него грустными влюблёнными глазами. Стоило упасть с дерева яблоку или груше, Собака срывалась с места и, опережая свинью, мчалась к дереву, хватала плод зубами и приносила деду. Дед ласково гладил её по шее, потом очищал плод, съедал его, а кожурой угощал Собаку. И она ела кожуру тех же яблок и груш. А как Собака умела слушать! Пожалуй, она была единственным существом, способным часами внимать деду, в сотый раз рассказывавшему одну и ту же историю. И чем длиннее бывал рассказ, тем внимательнее слушала Собака, и глаза её словно просили деда: «Ради бога не пропусти ни одного слова!»
Так сидели они часто на балконе, грелись на солнышке и думали: дед — об окончании войны, о возвращении сына, Собака... Собака, наверно, думала о мясе.
1 Несу́шка — курица, несущая яйца.