|
И мальчик, рыдая, остановился неподвижно в нескольких шагах от отца. Подошла Джузеппа. Ей бросилась в глаза цепочка от часов, конец которой торчал из-под рубашки Фортунато. — Кто дал тебе эти часы? — спросила она строго. — Дядя сержант. Фальконе выхватил часы и, с силой швырнув о камень, разбил их вдребезги. — Жена! — сказал он. — Мой ли это ребёнок? Смуглые щёки Джузеппы стали краснее кирпича. — Опомнись, Маттео! Подумай, кому ты это говоришь! — Значит, этот ребёнок первый в нашем роду стал предателем. Рыдания и всхлипывания Фортунато усилились, а Фальконе по-прежнему не сводил с него своих рысьих глаз. Наконец он стукнул прикладом о землю и, вскинув ружьё на плечо, пошёл по дороге в маки, приказав Фортунато следовать за ним. Мальчик повиновался. Джузеппа бросилась к Маттео и схватила его за руку. — Ведь это твой сын! — вскрикнула она дрожащим голосом, впиваясь чёрными глазами в глаза мужа и словно пытаясь прочесть то, что творилось в его душе. — Оставь меня, — сказал Маттео. — Я его отец! Джузеппа поцеловала сына и, плача, вернулась в дом. Она бросилась на колени перед образом Богоматери и стала горячо молиться. Между тем Фальконе, пройдя шагов двести по тропинке, спустился в небольшой овраг. Попробовав землю прикладом, он убедился, что земля рыхлая и что копать её будет легко. Место показалось ему пригодным для исполнения его замысла. — Фортунато! Стань у того большого камня. Исполнив его приказание, Фортунато упал на колени.
— Молись!
— Отец! Отец! Не убивай меня! — Молись! — повторил Маттео грозно. |