— Ждать? Проклятье! Да они будут здесь через пять минут. Ну же, спрячь меня скорей, а не то я убью тебя!
— Нет, ты не сын Маттео Фальконе! Неужели ты позволишь, чтобы меня схватили возле твоего дома?
Это, видимо, подействовало на мальчика.
— А что ты мне дашь, если я спрячу тебя? — спросил он, приближаясь.
Бандит пошарил в кожаной сумке, висевшей у него на поясе, и вынул оттуда пятифранковую монету, которую он, вероятно, припрятал, чтобы купить пороху. Фортунато улыбнулся при виде серебряной монеты; он схватил её и сказал Джаннетто:
— Не бойся ничего.
Тотчас же он сделал большое углубление в копне сена, стоявшей возле дома. Джаннетто свернулся в нём клубком, и мальчик прикрыл его сеном так, чтобы воздух проникал туда и ему было чем дышать. Никому бы и в голову не пришло, что в копне кто-то спрятан. Кроме того, с хитростью дикаря он придумал ещё одну уловку. Он притащил кошку с котятами и положил её на сено, чтобы казалось, будто его давно уже не ворошили. Потом, заметив следы крови на тропинке у дома, он тщательно засыпал их землёй и снова как ни в чём не бывало растянулся на солнцепёке.
Несколько минут спустя шестеро стрелков в коричневой форме с жёлтыми воротниками под командой сержанта уже стояли перед домом Маттео. Этот сержант приходился дальним родственником Фальконе. (Известно, что на Корсике более чем где-либо считаются с родством). Его звали Теодоро Гамба. Это был очень деятельный человек, гроза бандитов, которых он переловил немало.
— Здорово, племянничек! — сказал он, подходя к Фортунато. — Как ты вырос! Не проходил ли тут кто-нибудь сейчас?
— Ну, дядя, я ещё не такой большой, как вы! — ответил мальчик с простодушным видом.
— Подрастёшь! Ну, говори же: тут никто не проходил?..
— Разве видишь прохожих, когда спишь?
— Ты не спал, плут! Выстрелы разбудили тебя.
— Вы думаете, дядюшка, что ваши ружья так громко стреляют? Отцовский карабин стреляет куда громче.
— Чёрт бы тебя побрал, проклятое отродье! Я уверен, что ты видел Джаннетто. Может быть, даже спрятал его. Ребята! Входите в дом, поищите там нашего беглеца. Он ковылял на одной лапе, а у этого мерзавца слишком много здравого смысла, чтобы попытаться дойти до маки хромая. Да и следы крови кончаются здесь.
— А что скажет отец? — спросил Фортунато насмешливо. — Что он скажет, когда узнает, что без него входили в наш дом?