Утром, когда мы обычно встречались во дворе, чтобы всем вместе пойти в школу, кто-то взглянул на фисташковое дерево и вскрикнул. Мы все посмотрели на дерево и глазам своим не поверили, прямо как во сне всё это было: дерево стояло голое, листья с него за одну ночь все опали, а на голых ветвях висели почерневшие гроздья фисташек.
Ну и шум во дворе поднялся!..
Новая соседка вышла на шум, молча послушала, как будто весь этот шум к ней не относится, а потом, изо всех сил хлопнув дверью, ушла к себе.
В тот же день пришёл агроном. Он осмотрел фисташковое дерево, сказал, что от него пользы разве только что на дрова, ушёл.
В этот день была суббота, и мы отменили бой с домом ЬГо28. Нам было наплевать, что подумают о нас ребята этого двора. Мы сидели в штабе. Собрались все и обсуждали, что нам сказать новой соседке. Мы решили сказать ей всё, что мы о ней думаем. Сказать, что она злая женщина, и что мы не хотим, чтобы она жила в нашем доме.
Мы подошли все вместе к её дверям и постучались. Мы постучались несколько раз, но никто нам не ответил, и тогда мы вошли в комнату. Вошли все. Она сидела на кровати и плакала. Никогда в жизни я больше не видел, чтобы люди так плакали. На нас она не обратила никакого внимания и продолжала плакать, прижав к лицу опухшие от стирки руки с синими жилами. Её мальчик и девочка несколько секунд после нашего прихода испуганно молчали, а потом дружно заревели и бросились к матери.
А мы стояли перед нею — полковники, генералы и маршалы и молчали. И каждый пытался проглотить какой-то комок, который сидел где-то в горле, и никак не мог его проглотить. Кажется, мы хотели ей сказать, что ни одно дерево в мире, даже самое прекрасное, не стоит слёз, и, может быть, мы бы ей так и сказали, если бы были взрослыми... А впрочем, кто знает, что говорят в таких случаях взрослые.
Мы все повернулись и ушли в наш штаб. Мы взяли все деньги, собранные на погоны и звёздочки. Мы пошли на Кубинку, а за нами — все ребята из дома Мо28. На Кубинке